www.peremeny.ru-толстый веб-журнал XXI века
Продолжение. Начало здесь. Предыдущее здесь.
Но в той работе все-таки были и плюсы: «Моя новая должность вывела меня, между прочим, на новый круг общения – с «верхами» региональной политической элиты, секретарями крайкома партии». Постоянно общаясь с этими влиятельными людьми, можно было отбросить описанную выше начальную часть технологической цепочки «Чисто партийная работа» и применять лишь ее эффектную концовку – «Улыбку Иосифа».
Так вот – о «верхах». Федор Давыдович Кулаков стал первым секретарем Ставропольского крайкома КПСС летом 60-го – вскоре после того, как Горбачева избрали первым секретарем крйкома ВЛКСМ и кандидатом в члены бюро крайкома партии. Этот яркий человек сыграл в дальнейшем особую роль в карьере будущего генсека. Естественно, двум первым секретарям приходилось работать сообща. «Кулаков, давая все новые и новые поручения, как бы присматривался ко мне, изучал, на что я способен», – сообщает Михаил Сергеевич. Надо ли объяснять, что он выполнял все эти поручения с особым блеском и рвением. И к тому же «Улыбка Иосифа» у него всегда была наготове.
Потому вскоре и случилось то, что мемуарист передает скромно и буднично: «В январе 1962 года на отчетно-выборной конференции меня вновь избрали первым секретарем крайкома ВЛКСМ, а всего через несколько недель Федор Давыдович вызвал к себе и предложил перейти с комсомольской на партийную работу». Так Горбачев стал парторгом крайкома по Ставропольскому территориальному производственному колхозно-совхозному управлению, объединившему три пригородных района. Что это была за должность, свежему человеку теперь уже трудно понять (и Михаил Сергеевич толком не объясняет, просто говорит: «создавался новый институт»), но отбору на нее придавалось такое значение, что назначаемого на нее приглашали на беседу в ЦК. Опять-таки не усомнимся: на этой беседе кандидат на новую должность вел себя достойно и правильно – смотрел открыто, рассуждал здраво, улыбался…
Новое дело захватило Горбачева, он день и ночь колесил по хозяйствам, создавая новые структуры управления. Искал свою нишу? Да ее и не надо было искать, это была самой природой (точнее, все-таки партией) созданная ниша. Не то, чтобы там вообще не было «готовых «правил игры», но – многое надо было создавать заново, творить, а это, как помнится, полностью соответствует игровым установкам «Вылитого деда, требующего внимания», который так склонен был заниматься описанной выше «Чисто политической работой». По этой работе Михаил Сергеевич, конечно же, часто встречался с Кулаковым (который, будучи его самым главным реальным начальником, являлся еще и символом: этаким дедом Пантелеем одноименного виртуального мира)
И вот тут один небольшой эпизод, вскрывающий новые горизонты карьерных технологий, которыми столь успешно пользовался наш подопечный. Летом 62-го на бюро крайкома обсуждался вопрос о каком-то очередном Обращении ЦК и Совмина к труженикам села. Заведующий отделом агитации и пропаганды товарищ Лихота вдруг ни с того ни с сего наехал на молодого парторга: Горбачев, мол, недооценивает соцсоревнования и пошло… Может, Михаил Сергеевич и действительно, увлекшись новой работой, чего-то недооценил, этим лихотам и дмитриевым ведь не угодишь. А может быть, он как-то совсем бессознательно спровоцировал бдительного Лихоту (до чего же говорящая фамилия), применив один из известных уже нам приемов технологии «Чисто политическая работа». Но, так или иначе, услыхав слова критики, новоиспеченный парторг возразил бюрократу. Возникла перепалка. Назначили комиссию, проверили, собрался партактив, на котором Кулаков в грубой форме распек Горбачева. Тот хотел и здесь возразить, но не дали. Парторг впал в тоску, он был на грани: «После этого эпизода некоторые коллеги стали посматривать на меня как на конченного человека» Но дальше: «Каково же было мое изумление, когда работники аппарата крайкома со ссылкой на Кулакова попросили написать справку об опыте моей работы». Мол, в ЦК обобщают наиболее интересные материалы о партийных организациях колхозно-совхозных объединений, и твои соображения придутся кстати.
Почему Михаил Сергеевич считает нужным рассказать подробно именно об этом эпизоде своей партийной биографии? Видимо, потому что это было сильное потрясение. Еще, пожалуй, потому, что некий старый мудрый товарищ сказал ему после того распекания: не переживай, что тебе не дали слова, и запомни: «Самая лучшая речь – непроизнесенная». Солженицинский Иван Денисович выразился бы емче: «Не залупайся». Эту партийную мудрость Горбачев хорошо запомнил и в дальнейшем (как, впрочем, и раньше, в комсомоле) использовал как технологический прием. Но самое главное то, что, несмотря на разнос на партактиве, создавший ложное мнение о Горбачеве как человеке конченом, Кулаков не только оценил опыт его работы («чисто политической»), но вскоре призвал Горбачева к себе «и – как гром среди ясного неба – предложил перейти на работу в аппарат формировавшегося сельского крайкома (тогда как раз началось разделение партийных организаций по производственному принципу. – О.Д.) заведующим отдела партийных органов». Существенное повышение.
Мы уже обращали внимание на недоумение президента, который в процессе писания мемуаров вдруг обнаружил «интересную закономерность» в своей «политической карьере». Он, видите ли, «всегда приходил на тот или иной пост в момент, когда его не ждали». Но это еще ладно бы, а вот главное: «Да и для меня самого это часто бывало неожиданным». Далее следует страница примеров, подтверждающих это открытие. Действительно: что ни шаг в карьере, то «гром среди ясного неба». О чем это говорит? О некоторой милой детскости, даже наивности нашего клиента. О том, что он не ведает, что творит. О том, что он никогда не использовал сознательно те технологии, о которых мы здесь талдычим. Он всегда лишь по-детски играл в милом его сердцу мире деда Пантелея. И так же по-детски удивлялся каждому своему новому «неожиданному» назначению. Кто нам после этого запретит назвать эту «закономерность» карьеры Горбачева «Детской неожиданностью»? Никто. Но мы это будем называть «Неожиданное назначение».
Однако вернемся к конфликту с Лихотой. В нем, конечно, прослеживается нечто, уже нам знакомое: «Запускание процессов» во вновь обретенной своей «Нише» накликало «Синдром Бобчинского». Но вместо того, чтобы перевести все это в «Улыбку Иосифа» или хотя бы – в «Не залупайся» (очень подобающий прием, когда рядом сидят два старших товарища), Михаил Сергеевич вдруг лезет в бутылку, рискует, нарывается на партийное разбирательство. И действительно оказывается виноват. Сам товарищ Кулаков аттестует его вопиющее отклонение от чиновно-бюрократической рутины как «безответственность в работе с Обращением ЦК». Не какой-нибудь Дмитриев, а – Сам, выше нет в крае. Такое действительно может плохо окончиться.
Но результат тот же самый – быстрое повышение. Это как понимать? Как чудо горбачевской карьеры? Или – мы обнаружили новую технологию? Чтобы это понять, рассмотрим пример из времен значительно более поздних, когда Михаил Сергеевич уже был секретарем ЦК по сельскому хозяйству.
