Начало – здесь. Предыдущее – здесь.

Мы вышли из метро и попали на главную улицу Калькутты – Чоринги. Она еще не совсем проснулась, но уже гудела визгами такси и грузовиков. Кондукторы колотили по стенкам автобуса, требуя остановки. Люди вскакивали на ходу. Двери автобусов не закрывались – их вообще не было. Размахивая своим розовым языком из стороны в сторону, бешеная Кали разгоняла этот траффик что есть мочи. Мы потихоньку свернули на Саддер-стрит, место туристского приюта «бюджетных трэвеллеров», и, слава богу, ор немного поутих…

Само собой, на нас, бредущих с рюкзаками, тут же напали проводники, которые взялись нам подыскать отель. Ваш бюждет? Минимум. Нас водили из гостиницы в гостиницу, некоторые дормиторы были похожи на военные лазареты с грязными простынями, другие комнаты были душные или дорогие, приятель-грек все выбирал и выбирал, но я не выдержал слоняться с тяжелым рюкзаком и бросил кости в комнату за 150 рупий – самое то!

Обставленный телефонами и пыльными расчетными книгами, за столом сидел управляющий (или хозяин?) отеля, который сразу внес серьезнейшую ноту в мой частный визит. Поставил, так сказать, все на широкую ногу. У нас есть для вас комната, сэр, и она вам должна подойти. Я был на все согласен, только бы сбросить тяжеленный рюкзак. Индус осведомился о моей степени усталости и порекомендовал именно эту комнату в смысле ее тишины. Полчаса я записывал свои данные в его книгу; поскольку он дотошно требовал записать все подробности – место жительства, откуда я прилетел, кем и когда выдан мой паспорт (в Индонезии я заполнял эти графы наобум, чтобы не тратить время), потом выдал мне ржавый замок с погнутым ключом, и вдвоем мы никак не могли открыть эту комнату. Наступила неловкая пауза. Индус вышел из положения так:

– Видите ли, сэр, этот замок имеет свою специфику. Ключ сначала нужно немного недовернуть, почувствовать легкий щелчок – и потом уже провернуть полностью. Вот так.

И он открыл замок. Потом снова закрыл.

– Попробуйте вы теперь.

Я, само собой, никак не мог открыть комнату этим ржавым ключом, и поскольку уже рвался за околицу узнавать всю эту Индию, вышел из терпения. Индус окоротил меня своей методичностью и снова показал, как надо открывать. Я снова стал заучивать этот урок, ругая этого зануду. Наконец, я сдал зачет и вошел в комнату.

Спать было невозможно. У меня горела нога, точнее левый мизинец, который нарывал. Мне надо было к доктору. Я прихватил немного деньжат и вышел на улицу. Во дворе росло гигантское священное дерево. На стульях сидели люди, едва держась за свое земное сознание. На самом деле, их здесь уже почти не было. Но внезапно на меня напали местные ханурики. Что угодно, сэр? Доктора! – и я показал им гниющий палец. Человек – в состоянии вечного опиума, алкоголя и гашиша – нагнулся рассмотреть мой палец и покачал головой. «Я знаю хорошего доктора», – уверенно сказал он и медленно поднял на меня взор. Я говорю, мне надо за приезд выпить по глоточку, я глотну немного, а ты допивай. Мы хлопнули грамм по 50 – и тут же к нам подрулила повозка-такси, что-то вроде большого трехколесного мотороллера с кабиной на шесть человек – классическая индийская моторикша. Самый распространенный вид городского транспорта. Мы втиснулись туда, и таксист повез нас по докторам. «Только мне доктора аюрведического! – попросил я, – никаких аллопатов».

– Хорошего доктора найдем! – сказали они.

Всю дорогу они галдели и не унимались. Я попросил их остановиться у колонки, промыл ногу, и снова мы покатили. Водитель ехал по этому развалу всего и вся на такой скорости, что я не мог понять, как мы никого не задавили. Хаос вырос многократно. Все было, как в сумасшедшем доме. На узких улочках этой части Калькутты, мусульманской по преимуществу и страшно перенаселенной, творилось такое, что мое сознание уже отказывалось все это вмещать. По улицам бежали рикши, везя местных матриархов и западных туристов, везя семьи и отдельных бизнесменов и просто людей, простаивая по углам и стуча в свои колокольчики. На широких тротуарах спали люди. Груды мусора были вывалены тут и там. Корова спала в помойке. Другая корова ела арбуз. На перекрестках стоял оглушительный визг клаксонов, таксисты не могли разъехаться, рикши врезались в рикшей, мотоциклы носились на страшной скорости, врубая все сигналы и разбрасывая толпу врассыпную. Толпы от оживленного движения меньше не становилось. Люди были повсюду, они вываливали свой товар из магазинов на тротуары, записывали что-то в конторские книги, и, как правило, хотя правил не было никаких, на каждом перекрестке портной, спрятанный в угловой комнате (открытой), бодро гладил рубашки и галстуки. В ресторанах всегда было оживленно. Из дорогих отелей выходили непроницаемые бизнесмены и шли по делам. Везде шел непрекращающийся ремонт. Некоторые улицы представляли из себя разложенные груды битого кирпича, по которому происходило все движение. Нашу кибитку трясло, как в лихорадке. Я сам был в лихорадке, которую чуть сбил алкоголь, но нога все равно горела.

Водитель был муслим очень приятной наружности и манер, который все расспрашивал про Россию. Наконец, мы вырулили на самую узкую улочку и чуть не врезались в верблюда, который стоял на коленях, урчал и принимал ухаживания десяти или более детей, которые гладили его и находились в восхищении. Кибитка растолкала детей, и мы снова помчались. Стая хулиганских обезьян скакала по крышам, колотя по железу своими железными кулачками. Другая обезьяна пыталась оторвать жестяной лист и тоже колотила им по другому листу. Дышать было нечем от угольной гари, копоти глиняных печек и выхлопных газов. Помойка была разбросана повсюду, исключая, может быть, подъезды дорогих отелей, которые чувствовали себя в высшей степени респектабельно среди всего этого дурдома.

Когда мы проезжали мимо открытого общественного туалета, представлявшего из себя небольшой лабиринт с по пояс торчащими из него людьми, меня чуть не вытошнило от запаха многолетне-концентрированной мочи. Трехколесные велотачки были нагружены в полтора человеческих роста, дровами или сеном или картоном, или мешками с продовольствием. Одни люди гнали стада овец или коз, перекрывая все движение, чтобы встретиться с другими людьми, пинающими коров, которые тормозили овец и коз. Распростертые нищие на тротуарах вздымали руки, моля о куске хлеба. Человек лежал на животе поперек тротуара и двигал черным обрубком левой руки, совершая круговые движения. Он постанывал, но все уже привыкли к театру этого актера и проходили мимо, не прерывая мобильных переговоров. Рядом сидела голая семья альбиносов, казалось, что с них содрали кожу. Внезапно все движение парализовывал современный «элитарный» автобус с эйр-кондишн, который вез бизнес-люд из соседней республики Бангладеш и как самый деликатный слон, ни по каким параметрам не вписываясь в эту улочку, все-таки вруливал в нее, объезжая рикшу. Он не мог вписаться в эту улочку, но он все равно проезжал. Сознание отказывалось регистрировать дальнейшее…

Доктор помазал мне ногу мазью, выдал антибиотики и сказал прийти через два дня на операцию. Братва серьезно закивала головами – мол, привезем… Поликлиника представляла из себя такую же типичную комнату с выходом на проезжую часть, набитую женщинами с детьми. Доктор взял с меня 300 рупий. Братки, отвезя меня обратно, взяли 100. Я был счастлив, что совершил какое-то дело, но был крайне недоволен антибиотиками. Черт с ними, подумал я, съем несколько таблеток, и буду прикладывать свой карбоновый порошок УСВР, все пройдет. Давая им стоху, я для приличия наорал на них – какого черта вы привезли меня к этому аллопату, я же просил аюрведического доктора!

Короче, я опять оказался у себя в комнате, но мне не удалось заснуть и после этой прогулочки. Хаос в голове было не сдержать. Он множился и разрастался. Я вышел на улицу и, игнорируя приставания новых помощников, пошел куда глаза глядят.

Продолжение

На Главную блог-книги "Список кораблей"