Продолжение. Начало здесь. Предыдущее здесь.

Как им пользуются

Книга «Медведев» хороша еще тем, что позволяет понять, как президента пытаются разводить. Задавая вопросы, Сванидзе вроде бы делает нормальную журналистскую работу: докапывается до истины. Но одновременно, будто что-то внушает, пытается манипулировать избранным президентом. Нельзя сказать, что это получается очень успешно, но можно предположить, что подобным же образом действуют и другие. Поэтому стоит присмотреться к этим попыткам. В качестве примера возьмем актуальную сегодня тему: а как будет с Путиным? Сванидзе говорит: «Вы — президент, Путин — премьер-министр. Это неизбежно содержит какие-то психологические трудности при самых идеальных отношениях, и есть значительные опасения, что это может содержать и практические трудности. Ваша позиция по данному вопросу». Вот его позиция: «На мой взгляд, это работоспособная модель. На взгляд президента Путина, она является такой же. Ее будут пробовать на прочность. Это очевидно. Уверен и в том, что существуют люди, которые будут по-своему эту конструкцию воспринимать, будут искать в ней изъяны. Будут заниматься тем, чем принято заниматься в политике — то есть политическими разводками. Но мы для этого достаточно взрослые ребята. Справимся».

Следующий вопрос звучит так: «Дмитрий Анатольевич, что вы можете сказать о роли силовиков в наше время в нашей стране? Я имею в виду степень влияния спецслужб и выходцев из спецслужб — то, о чем везде пишут: влияние силового крыла». Это вроде как уже не о Путине, но Медведев чувствует подвох и потому осторожен: «На мой взгляд, у людей, которые приходят из спецслужб, есть свой опыт: и позитивный, и негативный. Это такие же люди, как все остальные, их не надо демонизировать или делать из них святых». И так далее. Общие места. Но уже и в них витает некоторая раздраженность по поводу людей из спецслужб. И вряд ли она идет от того, что эти ребята достали лично Медведева. Она скорей обусловлена тем, «о чем везде пишут». А интервьюер, упоминая об этом, пытается нащупать кнопку, чтобы заставить президента среагировать на эти писания так, как обычно реагируют люди круга Сванидзе на «влияние силового крыла».

Медведев старается быть взвешенным: «С одной стороны, это люди, как правило, хорошо осведомленные в механизме принятия решений, имеющие опыт работы в режиме секретности, и это хорошо. Но есть, наверное, и некоторые проблемы». Ага, вот уже и до «проблем» добрались (не забудем, что, говоря о людях из спецслужб, Сванидзе имеет в виду в первую очередь Путина). Какие же проблемы? «У людей, которые трудились в спецслужбах, зачастую отсутствует опыт публичной работы. А он тоже необходим». И чуть далее в том же пассаже: «Масса примеров, когда человек получил прекрасное классическое образование, ни в каких органах не работал — и превратился в отъявленного мерзавца». Погодите, а кто здесь вообще говорил о мерзавцах? Никто. Хотя, конечно, некоторые люто ненавидят чекистов и стремятся другим внушить эту ненависть.

Нет, разумеется, Медведев отнюдь не назвал Путина мерзавцем. Ну, так и у нас здесь речь вовсе не об оскорблениях, речь о том, как вирус пробивает защиту организма. И надо сказать, Медведев неплохо держится, из него удалось пока вырвать лишь слово «мерзваец», не относящееся формально ни к кому конкретно, но произнесенное в определенном контексте. А Сванидзе уже копает с другой стороны: «У вас нет ощущения, что вы — другой?» Медведев: «Каждый человек «другой». У меня нет ощущения, что существует пропасть между моими представлениями о жизни и представлениями человека, который значительную часть жизни провел в погонах». И скорей переходит к различию физиков и лириков, прокурорских и адвокатов. Хочет вывернуться. Но Николай Карлович не унимается: «Задавая этот вопрос, я имел в виду не личные характеристики отдельных людей, которые, естественно, индивидуальны, а интересы корпорации». На сей раз уже раздраженный ответ: «Я об этом и говорю. Я не чувствую, что какая-либо корпорация, внедрившись в государственный механизм, существует как инородное тело или поставила все под контроль. Это все из области схем, теорий».

Вроде отшил. Нет, Сванидзе опять: «Сейчас довольно много провластных политологов развивает концепцию будущей власти как концепцию «двух царей» — старшего и младшего. Вы, наверное, слышали об этом». Оказывается, слышал: «Да, конечно. Двоевластие, или дуумвират. Можно и иначе — союз, или тандем… Что можно сказать? Можно упражняться в терминах сколько угодно. Ситуация, с одной стороны, вполне очевидная, с другой — история все расставит в конечном счете по своим местам». Вот именно!

Дальше Сванидзе будет продолжать задавать вопросы в том же роде, а Медведев будет продолжать в том же роде на них отвечать. В принципе, это интересно, поскольку видно, что в тот момент все уже все понимали. Видна также методика разводки, начатой еще до инаугурации: осторожные забросы, на которые следуют осторожные реакции. Чего здесь не видно, так это Медведева, который повелся бы на разводки Сванидзе. Ну, так это естественно: если бы даже Николай Карлович пробил защиту Дмитрия Анатольевича, то, уж конечно, не опубликовал бы это в книжке. Жанр не тот.

Но все-таки любопытно, как действует Медведев, когда его защита сломлена? Вообще, мы порой видим его в странном беззащитном состоянии. Есть фото, на которых президента РФ буквально водят за руки его иностранные коллеги. Когда эти фотографии появились некоторые стали кричать: Медведев пьян! Ну что вы, господа, все куда интересней. Конечно, никто его не подпаивал, и не вкалывал всякую дрянь, и даже не гипнотизировал. Это он сам впал в измененное состояние сознания. Это головокружение от успеха. От восторга встречи с такими важными людьми. Одного взгляда на такую фотографию достаточно, чтобы понять: Медведев повелся, им можно руководить.

Само собой разумеется, это лишь символ, хотя — очень яркий. Мы, конечно, не знаем конкретно, о чем за закрытыми дверями говорят с Медведевым мировые лидеры и чего от него добивались в тот раз. Но мы знаем (видели), как обращаются с ним крупные производители электроники: Дмитрия Анатольевича подводят к телекамере, дают в руки айпод, и президент великой России продвигает на рынок товар, не понимая, что играет роль рекламного скомороха. За участие в такой съемке звезды обычно берут страшно дорого, но наш президент, не сомневаюсь, не берет никаких денег с Apple Inc. Он даже не замечает, как его публично используют, не знает, что трудится на почтенную корпорацию Стива Джобса. Вот так и с политикой. Какая, собственно, разница?

Конечно, детали включения Медведева в тот или иной сценарий, выполняемый им затем бессознательно, могут быть разные. Но суть остается одна и все та же: человек не ведает, что творит. Как он искренне думает, что слушает музыку, слушая шум, так он уверен, что делает политику, производя шумовые и оптические эффекты. Которые, впрочем, могут быть очень выгодны тем, кто нашел подход к президенту. Такие вещи возможны потому, что президент и действительно в некотором смысле электронное устройство, нечто вроде мальчика-робота из фильма его юности «Приключения электроника» (где, кстати, тоже иностранные гангстеры ищут кнопку, чтобы заставить юного советского робота выполнить нужную им работу).

Я вовсе не хочу сказать, что президент у нас робот. Я лишь говорю, что он, как и любой человек, иногда впадает в состояния, когда не замечаешь очевидных вещей и выполняешь чьи-то чужие предначертания. Мы, например, уже видели, как Медведев вопреки фактам, которые сам тут же и приводит (родословная роспись потомков Михаила Медведева, урожденного около 1725 года), рассказывает о том, что в благословенной Европе сохранились родословия с XVII-XVIII веков, а «у нас этого ничего не осталось». Может быть, он это не сам так думает, а поддался влиянию маститого телеисторика Николая Сванидзе, который как раз в этом месте и пробил броню президентской защиты? Не знаю, но явно в этот момент президент изрек что-то не вполне адекватно. Жаль, нельзя посмотреть, как он при этом выглядел.

Фотообъектив выхватывает из потока душевных состояний разное. В частности, существует множество фотографий, на которых схвачены необычные состояния Дмитрия Медведева. Если иметь в виду, что лицо — это зеркало души, то вот и смотрите, что там: довольно странный ребенок, взявший верх над существом президента. У других людей детскости на фото в таких количествах вроде не наблюдается. Конечно, посторонний человек может ошибаться, но вот и Светлана Медведева говорит: «Изменился ли он? С одной стороны — достаточно сильно. Все мы развиваемся. Новая жизнь, принципиально другой уровень ответственности. Невозможность поделиться многими проблемами и трудностями даже с самыми близкими людьми. С другой, наверное, не очень. Он остался во многом таким, как был. Дима, которого я узнала в 7-м классе школы, сейчас в чем-то такой же, как и в те годы».

В чем же именно Дима остался таким же, каким застала его Светлана в 7-м классе? Ну, мы, например, видим, как он увлеченно следит за самолетиками во время парадов (а генералы и рады потакать этой детскости, гоняя тяжелую технику над Москвой). Как он ребячески счастлив, когда ему показывают очередной айфончик. Как он по-мальчишески радуется встречам со взрослыми спортсменами, артистами, политиками и прочими знаменитостями. Он так наивен и трогателен. Потому и зовут его Лунтиком. Конечно, каждый из нас по своему Лунтик, каждый подчас впадает в состояние детства, в каждом время от времени просыпается ребенок. Это прекрасно, ибо дитя в человеке — начало творческое. Но и — разрушительное. Ребенок, если за ним не следить, может наломать дров. Не по злобе, а просто ради эксперимента.

В предыдущей главке я говорил о структуре души президента, опираясь на концепцию трансакционного анализа Эрика Берна. Основные ее положения просто и ясно изложены, например, в его книге «Люди, которые играют в игры. Психология человеческой судьбы». Излагая мысль Берна коротко, можно сказать, что путем родительского программирования в душе человека создаются структуры, которые в определенные моменты включаются. И вот уже он ведет себя ровно так, как требует работающая в этот момент в нем программа, реализует сценарий. Что, кстати, часто отражается и в лице — его выражение меняется.

Судя по тому, что мы уже знаем о Медведеве, одна из основных структур его души — устройство, похожее на телевизор (точнее — символически выражающееся в образе телевизора). Менегетти называет это устройство «монитором отклонения» (см. здесь). У Берна другие термины, он говорит о «сценариях», которые представляют собой «искусственные системы, ограничивающие спонтанные творческие человеческие устремления». И поясняет: «Сценарий — это как бы «матовый экран», который многие родители помещают между ребенком и окружающим его миром». А то, что запускает тот или иной сценарий, называет «электродом»: «Когда Родитель в голове Ребенка (РРе) «нажимает кнопку», он весь оказывается именно там независимо от того, хотят или не хотят того остальные части его Я». «Родитель» — это одна из структур человеческой психики, виртуально отображающая поведение реального родителя, который воспитывал человека в детстве. Виртуальный «Родитель» включает «Ребенка» в душе человека. Но «кнопку» можно нажать и извне.

Плохо не то, что кто-то впадает в состояние «Ребенка». Плохо то, что рядом могут оказаться люди, готовые начать манипулировать «Ребенком» в душе человека. Подобного рода манипуляторы всегда тянутся к тем, кто легко впадает в детское состояние. Например, манипулятором при Брежневе, на старости лет впавшем в детство, был Горбачев. Нынешних манипуляторов интересует, кажется, только одно: избавиться от Путина. Что ж, такой сценарий возможен, это близкий сердцу каждого существа мужского пола Эдипов сценарий. На роль отца в нашем случае намечается Путин, а на роль матери — Россия. Чем это кончается, известно из трагедии Софокла: гневом богов коллективного бессознательного. Этот гнев не обязательно чума и восстание. В застойные времена, например, гнев богов выражался во всенародной потехе над Брежневым, который, кстати, тоже начал с эдиповской акции против Хрущева.

Характерно, что, даже еще не совершив такой акции, Медведев мало-помалу превращается в посмешище. А если совершит, гарантированно превратится в нечто вроде впавшего в детство старого Брежнева. Для этого у него есть задатки. Вспомним дедушку Афанасия (см. здесь). Он делал революцию, загонял людей в колхозы, учился на парткурсах, воевал на Малой земле, дошел в карьере до 1 секретаря райкома, а потом жил растительной жизнью потребителя пайков, от которого все скрывали, чтобы не волновать. Это, собственно, и есть Брежнев в миниатюре, домашний генсек, живое воплощение застоя. Дед Афанасий, несомненно, был для мальчика образцом того, что такое вообще политический деятель. Этот образ, усвоенный в детстве, мог потом трансформироваться, на него могли наложиться черты многих руководителей (от Сталина до Горбачева, от Хрущева до Ельцина), но рано или поздно должна проявиться именно первоначальная основа.

Речь тут не об идеологии, она может быть любой. Речь о психологических особенностях, которые определяют отношение человека к конкретным проблемам. Например, сталинизм — это проблема, актуальная и сегодня. Но реальное понимание того, что произошло тогда и что теперь с этим делать, подменяется «играми, в которые играют люди». Медведевская десталинизация — нечто вроде детского бунта против ограничений, установленных дедушкой (см. здесь), и одновременно — акция по очищению внутреннего «Дедушки» президента от налета сталинизма. Чисто психологический процесс, вполне безобидная игра, если она касается одного человека. А те, кто подталкивает президента распространить эту игру на всю страну, разыгрывают хитрую партию в борьбе за ресурсы и власть. Дальше, полагаю, будет модернизация, то есть придумают какую-нибудь новую форму демократии без выборов (господа из ИНСОРа уже намекали на это), и заживем…