Продолжение. Начало здесь. Предыдущее здесь.

И все-таки: что конкретно понимает Михаил Сергеевич под «работой действительно общественной»? Попробуем разобраться. Аполитичные люди, с детства ориентированные на свою узкую специальность и частную жизнь, привыкли думать, что вся эта пионерская, комсомольская и прочая партийная работа нужна для того, чтобы мешать им жить и работать. Но настоящий партийный работник (не подменяющий собой хозяйственные и прочие органы) должен думать иначе, он должен искать способы встать впереди всякого процесса и вести людей, куда указывает партия. А еще лучше – самому организовать какой-то процесс и объявить (но – доказательно, доказательно), что он идет ровно по магистральному курсу, проложенному ЦК. Пожалуй, это и будет означать, что ты не скатываешься к работе «чисто чиновно-бюрократической», а занимаешься «работой действительно общественной». Читать дальше »

Продолжение. Начало здесь. Предыдущее здесь.

Чем занимался в крайкоме комсомола замзав отдела агитпропа? Судя по тому, что рассказывает Михаил Сергеевич, поначалу все больше мотался по командировкам, читал лекции сельским труженикам. Люди слушали с интересом, поскольку ни радио, ни тем более телевидения по селам не было, газеты приходили с опозданием, книг не хватало. Но лекциями молодой коммунист (в партию он вступил еще в 52-м) не ограничивался. В глубинке он «целые дни проводил в мастерских, на фермах, в бригадах – положение ужасающее, бедность и разорение полное. Вечерами засиживались в правлении колхоза, проясняя бесконечное множество проблем. О многом теперь уже и не вспомнишь – сколько лет прошло». Но кое-что врезалось в память. Например, бедная убогая жизнь в селе под говорящим названием Горькая Балка. Горбачев разглядел эту жизнь с горы, еще на подходе к селу, и подумал: «Вот почему бежит из этого Богом забытого села молодежь. Бежит от заброшенности, от этой жути, от страха быть похороненным заживо». Читать дальше »

Продолжение. Начало здесь. Предыдущее здесь.

Дипломную работу студент Горбачев написал на тему «Участие масс в управлении государством на примере местных Советов» (материал собирал в Киевском райсовете Москвы и его исполкоме). «Немалая часть работы была посвящена показу /…/ преимуществ социалистической демократии над буржуазной». Ему предложили пойти в аспирантуру по кафедре колхозного права, но он отказался. По принципиальным соображениям. Колхозное право он считал «дисциплиной абсолютно ненаучной». К тому же он надеялся, что и без всякой аспирантуры останется в Москве. Будучи секретарем комсомольской организации, он входил в состав комиссии по распределению и прекрасно знал, что распределен в Прокуратуру СССР. Предполагалось, что там он займется «надзором за законностью прохождения дел в органах госбезопасности» (в связи с начавшейся реабилитацией жертв сталинских репрессий). Читать дальше »

Продолжение. Начало здесь. Предыдущее здесь.

Когда они только еще поженились, Раиса Максимовна увидела сон, который Михаил Сергеевич пересказал в своей книге: «Будто мы – она и я – на дне глубокого, темного колодца, и только где-то там, высоко наверху, пробивается свет. Мы карабкаемся по срубу, помогая друг другу. Руки поранены, кровоточат. Невыносимая боль. Раиса срывается вниз, но я подхватываю ее, и мы снова медленно поднимаемся вверх. Наконец, совершенно обессилев, выбираемся из этой черной дыры. Перед нами прямая, чистая, окаймленная лесом дорога. Впереди на линии горизонта – огромное, яркое солнце, и дорога как будто вливается в него, растворяется в нем. Мы идем навстречу солнцу. И вдруг… С обеих сторон дороги перед нами стали падать черные страшные тени. Что это? В ответ лес гудит: «враги, враги, враги». Сердце сжимается… Взявшись за руки, мы продолжаем идти по дороге к горизонту, к солнцу…». Читать дальше »

Продолжение. Начало здесь. Предыдущее здесь.

Теперь понятно, чего хотел Горбачев от жены, почему он к ней так привязался. А чего хотела она от него?

По профессии Раиса Максимовна была преподавателем философии. Этим иногда объясняют те учительско-родительские интонации, которые были так характерны для ее речи. Но, право же, далеко не всякий преподаватель (даже если он марксист-ленинец) имеет такие наставительные интонации. Доброжелательный и часто общавшийся с супругами Анатолий Черняев в своем «Дневнике помощника президента» очень точно охарактеризовал манеру речи президентши: «Долго, как это только она умеет, будто перед ней дебил (хотя на этот раз вроде бы не «поручение» мне давала, а просто «делилась»), говорила мне: я, мол, всегда избегала»… Неважно – чего избегала, важно – как говорила: «как это только она умеет, будто перед ней дебил». Подобного рода свидетельств немало. Да почитайте хотя бы приведенные выше цитаты из книги «Я надеюсь…». Действительно вдалбливает, разжевывает. Читать дальше »

Продолжение. Начало здесь. Предыдущее здесь.

Проблема, однако же, в том, кому и как взрослый человек может посылать эти вопрошающие импульсы? Ведь глава Горбачев-фонда не язычник какой-нибудь и не псих, чтобы выйти в чистое поле и начать ни с того ни с сего вопрошать. Беспокоить своими проблемами мать-природу… С Марией Пантелевной тоже особенно не поговоришь – женщина она, конечно, хорошая и добрая (хотя и «предала» сына в детстве), но, увы, слишком темная. Ничего кроме своей работы и огорода до самой смерти знать не желала. Читать дальше »

Продолжение. Начало здесь. Предыдущее здесь.

Раиса училась на философском факультете, на курс старше Михаила, хотя была на год моложе. В школьные годы он был влюблен в девушку старше его. В юности разница даже в год, как и в курс, имеет большое значение. Отсюда недоброжелатели делают вывод, что по отношению к женщинам наш герой склонен занимать позицию ведомого, что, кажется, и подтверждается тем, как развивался его студенческий роман. Но, знаете ли, столь фрагментарных эмпирических фактов явно недостаточно для таких глобальных выводов. Наше исследование должно базироваться на гораздо более глубоких основаниях. Нырнем в самую глубину, вернемся назад, к природе. Читать дальше »

Продолжение. Начало здесь. Предыдущее здесь.

«Наши отношения, наши чувства с самого начала были восприняты нами как естественная, неотъемлемая часть нашей судьбы. Мы поняли, что друг без друга она немыслима, наша жизнь. Наше чувство было самой нашей жизнью», – утверждает Раиса Горбачева. В этом нельзя усомниться – отношения царственной пары Союза были у всех на виду. Но вот еще цитата из книги Раисы Максимовны: «Конечно, есть какая-то тайна. Тайна чувств и законов, соединяющих двух людей. Именно тех людей, которые друг другу необходимы. И это неподвластно ни людскому суду, ни суду науки. И хорошо, что есть что-то на свете тайное…». Ну уж так прямо сразу и «тайна». Да еще – «неподвластно»… То есть тайна, конечно же, есть, но если это «тайна» неких «законов», то значит – подвластна науке и здравому людскому суждению. Сокурсница Мераба Мамардашвили Раиса Титаренко это понимала прекрасно: «Думаю и о том, что наш жизненный выбор, наш жизненный путь, истоки которого в нашем детстве и юности, что он – не случаен». Именно так! Заглянем же туда, в детство и юность Раисы. Читать дальше »

Продолжение. Начало здесь. Предыдущее здесь.

В университете деревенский паренек приобрел очень многое: столичный лоск, друзей, связи, знания, членство в партии, но главное – жену. Может быть даже, встреча с Раисой Максимовной оказалась центральным эпизодом его жизни. Ибо – все замеченные нами выше особенности душевного устройства отрока Михаила с ее появлением соединились, как в фокусе, преобразовались и стали тем, что мы ныне знаем как характер президента Горбачева. Именно поэтому мы сейчас подробно остановимся на том, как Михаил Сергеевич сблизился с Раисой Максимовной.

Наш герой сообщает, что, учась в университете, предпочитал книги танцулькам (поступив, решил отдаваться только учебе, «никаких «амуров»). Но вот как-то вечером 1951 года заглянули к нему друзья Володя Либерман и Юра Топилин, любители танцев и девочек, и говорят: «Там такая девчонка! Новенькая! Пошли!» Миша, видно, хотел отговориться – «Ладно, – отвечаю, идите, догоню…» – и было уж снова уткнулся в книжку, но – «любопытство пересилило», он «пошел в клуб». Наверное, что-то его заставило пойти. Что-то более глубокое, чем элементарное любопытство. Во всяком случае, он сам добавляет: «Пошел, не зная того сам, навстречу своей судьбе». Читать дальше »

Продолжение. Начало здесь. Предыдущее здесь.

Из вышесказанного ясно, что мир деда Пантелея можно воссоздать только там, где ценности этого мира имеют хоть какое-то значения. Этот мир плохо приживается там, где люди заняты взрослой конкретной работой. Например, работая в поле на комбайне, вряд ли можно рассчитывать на то, что будут правильно поняты твои, приправленные политическим балабольством, устремления стать среди коллег самым главным. В лучшем случае тебя не станут слушать, в худшем – дадут пинка под зад (если ты, конечно, не официальный посланец партии). Полевые работы, как и любая конкретная работа – от чистки сортиров до пения арий, – это рациональное взрослое дело, конкретно-трудовой мир деда Андрея. Михаил проявил себя в нем блестяще. Сказалась закваска, идущая от Андрея Моисеевича через отца. Но в конце концов в нем не прижился. Хоть отец и говорил ему: «После школы – смотри сам. Хочешь – будем работать вместе. Хочешь – учись дальше. Чем смогу – помогу. Но дело серьезное, и решать только тебе». Читать дальше »