Начало книги – здесь. Предыдущая часть – здесь.

53

Важнее звука только тишина в атмосфере уходящей мелодии.

Если ладонями закрыть уши, можно услышать отзвуки внешнего мира и потаенный гул организма. Можно слушать звук тишины, вкрадывающейся в ушную раковину, видеть мелкий иней безмолвного абсурда, крадущегося по траве, чтобы ранить тонкие перепонки вашей любимой собаки.

Вопрос о том, можно ли слышать тишину поддается метафизическому осмыслению на вполне себе материальной скамеечке где-нибудь в центральном парке Брюсселя. Тишина – это когда нас уже нет, когда мир коллапсировал до размеров яйцеклетки. Когда сосед гаечным ключом перестает стучать по чугунной батарее.

Джон Кейдж, вероятно, и был тем соседом, который однажды решил оставить сожителей по дому в покое. Он придал значение тому, что нам не слышно, или же слышно, но как-то по-особому, не так, как это нам привычно. Еще в середине прошлого века он заносил свою руку над роялем и сидел в такой позе четыре минуты тридцать три секунды. Ни единого звука только, может, через пару минут кто-то не выдержит и чихнет во время композиции. Зал в ожидании первой ноты, но Джон Кейдж продолжает сидеть в своей застывшей позе, держа руку высоко над клавишами рояля. Какой-нибудь пятьдесят второй год, а мистер Кейдж показывает всем свое бесподобное мастерство в совладании с тишиной, в созидании звукового абсурда.

Мировой вакуум, наполняющий пустоту Вселенной.

Важнее всего, когда ты едешь по бескрайнему шоссе, – молитва затерянным просторам. Воздушно-приторный голос имама, путешествующий по закоулкам одинокой мечети, заползающий в сундуки духовных настоятелей, которые истязают своих наложниц ежедневными надругательствами над изувеченными телесами. Симпатичная брюнетка в красном топике, через который проступают очертания напряженных сосков. «Возьми меня, но это будет непросто». Либидо, заставляющее нас копулировать на глазах у далай Ламы. Мы рыбы в высохшем аквариуме. Мы часть дороги, ведущей среди мощей веков и столетий к возрождению Античных времен. (more…)