Начало блог-книги здесь. Предыдущее здесь.

В «Сказании об Илье Муромце», по вполне понятным причинам, не нашли отражения деликатные подробности спецоперации, проводившейся в Киеве накануне утверждения Владимира Мономаха на великокняжеском престоле. Причины, по которым Илья Муромец взбунтовался против князя, Сказитель объяснил просто и доходчиво для своей аудитории: Владимир стольно-киевский не позвал Илью на «почестен пир».

Это была серьезная обида, согласно представлениям феодальной этики. Если государь отдалял от себя боярина, сажая его за пиршественным столом ниже, чем ранее, уже возникала серьезная причина для обиды. А не позвать знатного человека на княжеский пир (соединявший в себе черты празднества и официального приема для избранного общества), значило – нанести оскорбление, которое не могло остаться без последствий, порой весьма неприятных в политическом отношении. Подобное оскорбление не мог смиренно проглотить прославленный витязь, предводитель княжеской дружины (каким был изображен Илья Муромец в «Сказании»). (more…)

Начало блог-книги здесь. Предыдущее здесь.

Давнишние рассказы Ильи Муромца о дальних походах в степь казались сходными между собой, как плосколицые ханы, побитые Мономахом. Вышли в степь тогда-то, нашли половцев там-то, побили их таким-то образом, вернулись с добычей и пленными. Потом отражали половецкие набеги, или гнались за налетчиками, уходившими в степь с добычей и полоном. Затем снова: отправились в степь, искали половцев – нашли, побили, вернулись домой. И так – многое множество раз. Образ великой войны терялся в этих рассказах за будничной обрисовкой боевых и походных тягот.

Поэтически осваивая этот неподатливый материал, Сказитель в очередной раз обратился к творческому наследию предшественников: он вспомнил былину, воспевавшую поход Святослава, отца Владимира Красное Солнышко – первый победоносный поход русского воинства вглубь степных пространств. Противником отважного русского князя был тогда хазарский царь, по вере – иудей (жидовин), державший в своей воле всю силу хищных кочевых племен. (more…)

Начало блог-книги здесь. Предыдущее здесь.

В памяти Сказителя должны были сохраняться многие сюжеты из бурных девяностых годов XI века (по его личным впечатлениям и/или по рассказам очевидцев тех событий).

В ту пору киевская общественность была шокирована и унижена поведением князя Святополка Изяславича. Князь безрассудно и бестолково воевал с половцами, а после поражений на Стугне и под Киевом заключил унизительный мир. Затем он женился на дочери Тугоркана – половецкого предводителя, надеясь, видимо, на союз со своими недавними врагами. В этом союзе половецкий хан считал себя старшим. Святополк заискивал перед тестем, принимал его со всеми возможными почестями в Киеве. (more…)

Начало блог-книги здесь. Предыдущее здесь.

Колея рассказов старого воина, всплывавших в памяти Сказителя, подвела его к повествованию о славном подвиге, совершенном переодетым витязем в половецком стане под Переяславлем. Но историческую память о коварном убийстве хана Итларя не следовало бередить. Безупречный подвиг безупречного воина Ильи не должен был увязываться с неприглядным сюжетом реальной политики.

Сохраняя иносказательную манеру повествования, Сказитель перенес соответствующий эпизод боевой биографии своего героя в Царьград (Константинополь), куда «наехал есть поганое Идолищо», у которого «росту две сажени печатныих, в ширину сажень была печатная, а головище, что ведь лютой лохалище, глазища что ведь пивные чашища, а нос-от ведь на рожи с локоть был»

От этого неприятного субъекта и его воинства, захватившего Царьград, Илья должен был спасти царя Константина Боголюбова (Боголюбовича), в имени которого просматривается намек на императора Константина Мономаха, деда Владимира Мономаха по линии матери. Отчество, присвоенное Сказителем царю, страдавшему от Идолища, вполне согласуется с исторической конкретикой: государи Второго Рима, претендовавшие на главенство в православной ойкумене, традиционно именовались «боголюбивыми царями». (more…)

Начало блог-книги здесь. Предыдущее здесь.

Если бы «Сказание об Илье Муромце» было записано в том виде, как изначально создавалось, данное произведение вполне могло бы считаться рыцарским романом. А подобный роман невозможен без прекрасной дамы.

Сказитель не мог примыслить какую-нибудь романтичную подругу своему герою, нарисованному с живой натуры. Его Илья – суровый воин, не знающий слов любви. Боевой механизм из мышц и костей. Сентиментальный антураж стандартного типа к такой целостно-замкнутой личности совершенно не монтируется.

Тем не менее, легкий, контурно прорисованный образ дамы, не безразличной герою, в «Сказании» присутствует. Это – Евпраксия королевна, супруга князя Владимира. (more…)

Начало блог-книги здесь. Предыдущее здесь.

После красочной сцены расправы над Разбойником Сказитель, подчиняясь своей авторской интуиции, поспешил снизить эмоциональный накал повествования.

Опасное приключение завершилось благополучно, герой получает заслуженные награды. Князь принимает Илью Муромца на службу, назначает главным в дружине и приглашает на пир.

Ряд последующих сюжетов можно было развернуть веером от княжеского застолья. Такая структура повествования сложилась в цикле былин о Добрыне Никитиче, которые скреплялись красочным описанием пира. На этом пиру герой получает то одно, то другое поручение от князя и отправляется совершать подвиги, не соединенные между собой в какой-либо последовательности. (more…)

Начало блог-книги здесь. Предыдущее здесь.

Древние боги управляли миром в соответствии с законом единства и борьбы противоположностей.

Перун, небесный воитель, враждовал с Волосом, владыкой лесных чащоб, водной стихии и подземного мира. Изобретательный Волос принимал самые разные обличья, чтобы творить всевозможные каверзы, соблазнять и похищать жен и дев. Он мог обернуться свирепым зверем или громадным змеем. Или чудовищной птицей, от свиста которой падали замертво отважные витязи и ретивые кони. Но Перун неизменно побеждал в открытой схватке. Не спасало Волоса даже обличье птицеобразного бога с железным оперением, непробиваемым для стрел: Перун поражал своего врага в глаз неотразимой молнией. Затем побежденный бог заключался в подземную пещеру, чтобы спустя какое-то время вырваться на свободу, когда его силы восстанавливались (чему способствовала Мать Сыра-Земля).

Волос не был олицетворением абсолютного зла, поскольку все в мире – относительно. Во взаимоотношениях со смертными он нередко выступал в роли капризного, но доброго божества. Покровительствовал труженикам: землепашцам, скотопасам, а также купцам и мореплавателям. Посылал людям всякие блага. (more…)

Начало блог-книги здесь. Предыдущее здесь.

Киев, как и прежде, затмевал своим особенным, столичным блеском прочие русские города, но уже не имел над ними былой власти. Сидевший на великокняжеском престоле Всеволод Ольгович выглядел мелковато, и личностью, и деяниями, в сравнении с настоящими великими князьями – Мономахом и сыном его, Мстиславом, которых хорошо помнил Сказитель.

Временами казалось, что в стольном Киеве (да и на всей Руси) как будто вывелись крупные деятели, способные совершать значительные поступки. Князьки, воеводы, бояре радели о малом – каждый о своем, говоря: «это – великое».

Уходили из памяти русичей славные времена, забывались славные некогда имена. Кое-кто из стариков еще мог вспомнить воина Илью, служившего Мономаху, но никто ничего определенного о нем не ведал. Помнили только, что обладал он силой неимоверной. (more…)

Начало блог-книги здесь. Предыдущее здесь.

Летописи ничего не сообщают о наказании тех, кто учинил беспорядки в Киеве в 1113 году. Однако без последствий такое дело не могло остаться: власть должна карать бунтовщиков, иначе бунты станут беспрерывными. Массовые репрессии не проводились, это было бы не в духе благоразумной политики Мономаха. Но явно, не один Илья предстал тогда перед княжьим судом. А кое-кого из бунтарей, намозоливших боярские глаза, могли и на суд не выводить: камень на шею, да в Днепр, вот и весь суд.

Юному песнетворцу, нашедшему в Киеве славного друга Илью, и тут же его потерявшему, некогда было горевать об этой потере. Впору было бежать из Киева, чтобы самому не оказаться в порубе, либо во глубоких омутах днепровских. Самым подходящим местом для добровольного изгнания был Чернигов: город хороший, и близко, пешим ходом можно добраться за два-три дня, если молод и полон сил. (more…)

Начало блог-книги здесь. Предыдущее здесь.

Дни в заключении тянулись медленно, но проходили быстро, не оставляя следов в памяти. Сон, скудная еда, да редкие разговоры со стражами – вот и все дела узника. Его голову заполняли мысли, тягостные, как запах подгнивших стен поруба. Воин, привыкший к лишениям, мог терпеть голод, холод, боль от ссадин на окованных руках и ногах. Гораздо сильнее болела душа. Илья перебирал в уме все, что делал в Киеве, и не находил своей вины. Он и на суде княжеском не каялся, не просил помилования. Ведь за князя Илья ратовал, а князь его осудил. Осудил не по правде.

И твердо обещал себе Илья Муромец, что, выйдя из темницы, не будет служить князю Владимиру. Никогда. И к другим князьям не пойдет – они не лучше Мономаха. А послужит он на остатке жизни Господину, который превыше всех князей и царей земных. (more…)