ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

«Но по-настоящему поворотным моментом, после которого перестройка начала приобретать необратимый характер, стала XIX Всесоюзная конференция КПСС. К этому решающему шагу подвели и явная пробуксовка с преобразованиями экономики, и радикализация общественного мнения», – утверждает Михаил Горбачев. С этим невозможно не согласиться, но только надо иметь ввиду, что и общественное мнение радикализировалось, и экономика пробуксовывала именно благодаря «Чисто политическим» усилиям нашего героя. (more…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Углубившись в перипетии баталии между двумя гигантами мысли и отцами российской демократии, мы как-то отвлеклись от реалий жизни, которая шла себе своим чередом. Люди стояли в винных очередях, обсуждали наряды Раисы Максимовны и ее поведение, спорили о том, чем отличается «перестройка» от «ускорения», читали статьи в смелых органах гласности и наблюдали за тем, как серьезные товарищи говорили перед телекамерой нечто такое, что сами же ежились от собственной смелости и рефлекторно оглядывались: не услышал бы кто… (more…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Но внешней реальностью дело не ограничивается. Если под рукой нет уголовников или поддающегося на провокацию человека, можно обойтись и без них. Ведь секущий отец запечатлен в душе сына, живет в сердце Бориса Николаевича. Внутренний «Отец» всегда к услугам внутреннего «Отцовского сына», всегда держит ремень наготове. Работа «Отцовского сына» на внутреннем уровне сводится к созданию условий для возникновения внутри организма синдрома физиологического или психологического свойства, который мог бы вызвать болезненные ощущения, сходные с поркой или долгим стоянием в углу. Можно, например, отправить письмо генсеку и ждать его ответных действий, предвкушать наказание, переживать его в собственном воображении. А не добившись наказания, можно лелеять в душе мечты о каких-нибудь более серьезных провокациях и их болезненных результатах. (more…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Самое замечательное то, что проделав над Горбачевым все эти кунштюки и получив в ответ то, чего добивался, Ельцин стал делать вид, что ничего особенного не произошло. Так, небольшая ошибка… «Через 10 дней, 31 октября, Ельцин пришел на заседание Политбюро, обсуждавшее окончательный вариант доклада о 70-летии Октября. Когда ему предоставили слово, стал пространно говорить»… Все о том же, но – уже значительно мягче и – с учетом полученной головомойки: «Я – это моя главная ошибка – из-за амбиций, самолюбия, уклонялся от того, чтобы нормально сотрудничать с Лигачевым, Разумовским, Яковлевым. Но товарищи в горкоме партии не отвернулись от меня – хотя и осудили мое поведение, просят остаться». (more…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Итак необходимое условие для экзекуции создано: Ельцин закончил свое выступление, сказал «то, что не мог не сказать», вернулся на место и приготовился к тому, ради чего собственно заварил эту кашу. «Сказав все это, я сел. Сердце мое гремело, готово было вырваться из груди. Что будет дальше, я знал. Будет избиение, методичное, планомерное, почти с удовольствием и наслаждением». Предвкушает! Теперь дело за Горбачевым, который должен создать достаточное условие для экзекуции – сделать отмашку: ату!

Вообще-то дальнейшее поведение Михаила Сергеевича могло быть иным. Все ведь зависит от того, как человек воспринимает направленные на него манипулятивные действия. Если бы наш герой сумел осознать, что Ельцин хочет его спровоцировать на драку, вогнать в состояние секущего отца, генсек должен бы был взять себя в руки, три раза выдохнуть и сказать в своей душе что-нибудь вроде следующего: «Нет, Борис Николаевич, этот номер у тебя на этот раз не пройдет. Порки сегодня не будет, зря ты тут ягодицы расставил. Спасибо, конечно, за содержательное выступление, но сейчас мы заканчиваем заседание (вот только товарища Алиева отправим в отставку по состояния здоровья – это был второй пункт повестки дня Пленума), а потом уж келейно, без лишнего шума удовлетворим и твою настойчивую просьбу: снимем со всех постов, мотивируя это тем, что ты сильно переутомился (а в качестве доказательства опубликуем дословно твою историю болезни и твою замечательную речь в каком-нибудь прогрессивном органе гласности – в «Огоньке» или в «Московских новостях»), и все – прости-прощай, отправляйся в почетную ссылку, в Новую Гвинею какую-нибудь, неполномочным послом без права переписки». (more…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Все-таки горбачевский перевод ельцинского мычания на русский язык не вполне совершенен. В нем, конечно, открывается политический смысл того, что сказалось у Ельцина, но зато – начисто теряется весь неподражаемый аромат мышления Бориса Николаевича, выветривается его, так сказать, психологический смысл. А этот смысл, как мы уже понимаем, в том и состоит, чтобы вызвать раздражение присутствующих на Пленуме (а также – лично Михаила Сергеевича) и получить в результате изрядную порку. Вот, например, как выглядит горбачевская интерпретация той части ельцинской речи, где смутьян задевает уже лично генсека: «Уроки мы извлекаем из прошлого, но, видимо, с точки зрения товарища Ельцина, не до конца, поскольку не созданы механизмы в партии, на уровне ЦК и Политбюро, которые бы исключали повторение серьезных ошибок». (more…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Теперь, когда мы уже знаем, как работают психологические механизмы Ельцина и Горбачева, можно спокойно отодвинуть в сторону всю ту идеологическую чушь, при помощи которой обычно объясняют конфликт двух партийных титанов, и посмотреть, что же на самом деле произошло между ними.

Конфликт, начавшийся во время обсуждения доклада к 70-летию Октября на Политбюро, естественным образом продолжился на Октябрьском Пленуме ЦК (21.10.87), где обсуждался все тот же доклад. Ельцин, который в ходе недавней стычкой на Политбюро опробовал метод, при помощи которого можно превращать уравновешенного Горбачева в разъяренного отца с ремнем, явно хотел повторить этот опыт – выступить на Пленуме и нарваться на порку, теперь уже в масштабе ЦК. Конечно, Борис Николаевич боялся последствий, он сам говорит: «А то, что у меня существует реальный шанс не выдержать предстоящую экзекуцию, я отдавал себе в этом отчет». И тем не менее поднял руку, попросил слова. (more…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Вот как впоследствии сам Ельцин осмыслил эту ситуацию: «Все-таки не каждый день кандидаты в члены Политбюро уходят в отставку и просят не доводить дело до Пленума. Прошло полмесяца, Горбачев молчит. Ну, и тогда, вполне естественно, я понял, что он решил вынести вопрос на заседание Пленума ЦК, чтобы уже не один на один, а именно там строить публичный разговор со мной». Вольно же было Борису Николаевичу так превратно понять Михаила Сергеевича, но факт остается фактом: когда было сообщено о дате пленума (он прошел 21.10.87), Ельцин понял, что надо «начинать готовиться и к выступлению, и к тому, что за этим последует». (more…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Ну и как же должен был реагировать на это Горбачев? Ельцин, судя по «Исповеди» представлял себе следующие варианты: «Он вызовет меня к себе? Или позвонит, попросит успокоиться и работать так, как я работал раньше? А может быть, мое письмо об отставке поможет ему осознать, что ситуация в высшем руководстве партии сложилась критическая и надо немедленно предпринимать какие-то шаги, чтобы обстановка в Политбюро стала здоровой и живой?..
Я решил не гадать. Мосты были сожжены, назад дороги не было»… (more…)

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

Борис Николаевич, по всей видимости, так гордится этим своим образчиком эпистолярного жанра, что целиком приводит его в книжке «Исповедь на заданную тему». Более того, он фактически именно с этого письма начинает свою «Исповедь». И это логично, поскольку именно с данного письма начались злоключения, обернувшиеся вскоре стремительным взлетом. Но, право же, очень рискованно было демонстрировать публично такой текст. Хотя бы потому что по содержанию это – типичный партийный донос. (more…)